В 1943 году во время постановки "Овода" Блокадный театр хотел пригласить студентку первого курса Театрального института в спектакль "Овод". Но будущая актриса показалась слишком молоденькой, и встреча со сценой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской произошла много позже. Галина Петровна окончила ЛГИТМиК в 1946 году.

Всю войну Короткевич выступала с бригадой при Ленинградском доме Красной Армии на Волховском, Ленинградском и Ладожском фронтах, выезжала на самые трудные участки передовой, давала концерты в воинских частях у Пулковских высот, во время боев под Синявино, ночами -- на Ладоге по "Дороге Жизни".

Позже, в 50-е годы, после смерти ее учителя и режиссера Театра Ленсовета Бориса Сушкевича, она пережила творческий взлет в короткий, но яркий период творчества Николая Акимова. Это его спектакль "Весна в Москве" был переведен в киновариант, и Надю Коврову в исполнении Галины Короткевич узнала вся страна. Акимов вскоре вернулся в свою Комедию, и Галина Петровна стала работать в Театре им. В. Комиссаржевской, где работает поныне вот уже более сорока лет.

"Для меня 60-й день рождения театра - юбилей безоговорочный. Ждать столетия я не могу: нас осталось очень мало. Люди, которые не знали войны, (как понять зубную боль чужого человека?), могут понять пережитое нами только умозрительно. Но то что было, - это феноменально. Это уникальный театр, - театр, который нес слово бойцам и защитникам города, театр, в который приходили люди с фронта и уходили прямо на фронт. Многие из тех бойцов, может, и увидели-то всего один спектакль, но это был нужный и прекрасный спектакль, согревающий душу и поддерживающий дух: будь то "Русские люди" К. Симонова, "Нашествие Л. Леонова, или "Фронт" Корнейчука. Люди-дистрофики приходили в театр, чтобы согреться душой и понять, что они не одиноки. Теряли сознание от голода не только зрители, актеры жили на те же карточки. Были искренность и чистота помыслов, это было то особенное, о чем забывать грех. Это самое главное.


В театре Слова не только развлекают, но, прежде всего, мыслят и переживают, сопоставляют свою судьбу с судьбой героя. Ко мне однажды пришел после спектакля десятиклассник и сказал: "Спасибо, вам! Я скажу своим родителям, чтобы они посмотрели ваш спектакль и поняли, что они делают с нами, детьми". Сегодня драматический театр загнан в тупик. Словно забыто, что книга и слово развивают и одухотворяют человека. Военный период привил работникам нашего театра особую атмосферу, особый стиль и единение, когда все делились и кусочком хлеба, и теплом, и готовы были помочь друг другу. А это переходило в творчество. В нашем театре была особая атмосфера даже после войны, когда и цеха - гримерный, костюмерный, реквизиторский - и актеры любого положения жили единой семьей, потому что все осознавали цену этой жизни и самоотдачи. Людям, не знающим нашей профессии, она кажется очень простой и всякому доступной - подумаешь, вышел, сказал, постоял на сцене и ушел. А это огромный труд. Когда в холоднейшем помещении со скрюченными пальцами, в варежках, - репетировали, а потом выходили в открытых платьях на премьеру. Так и мы на фронте с бригадой Театрального института - я была одна с первого курса, остальные - старшекурсники, - я танцевала на Ладоге в 45 градусов в концертном платье. При любой погоде - в дождь, снег, мороз. И никто не простужался, - так напряжены были наши нервы.

К великому счастью Рубен Сергеевич Агамирзян сумел сохранить этот стиль, - стиль особого единения творческого и человеческого начала. И театр, действительно, долгие годы славился своей уникальной атмосферой - творческой отдачи по мере сил и возможностей, внимания и доброжелательности друг к другу. Как-то все понимали, что без внимания не бывают радостными ни творчество, ни жизнь, и что у человека должна быть радость, и что восполняется эта радость вниманием и стимулом к жизни. Вот что сумел сохранить Рубен Сергеевич. Он говорил, пока жив, всегда будет существовать в репертуаре театра военная тема. И последней работой Рубена Сергеевича был замечательный спектакль "Дневник Анны Франк", во время репетиций которого он умер. Самое страшное, что может быть в человеке, - это забвение своей истории. Забыть - значит, не жить сейчас, значит, не быть в будущем. Нельзя забывать ни прекрасного, ни ужасного. Нельзя забыть пережитых утерь. И то, что было созидаемо во время войны - забыть нельзя. Поэтому роль Блокадного театра для жизни города не переоценить.

Занята в спектаклях: "Утоли моя печали"