Борис Ливанов родился 8 мая 1904 года в Москве в актерской семье. Его отец Николай Ливанов был актером, игравшим в провинциальных театрах.

В 16 лет Борис Ливанов ушел на гражданскую войну, и год воевал под командованием Александра Стриженова, отца актеров Олега и Глеба Стриженовых. Но когда выяснилось, что Ливанов скрыл свой возраст при призыве в армию, Борис был отчислен из воинской части.

Позже Борис Ливанов решил пойти по стопам своего отца, и выбрал себе профессию актера – он поступил во МХАТ, где учился в 4-й Студии, после завершения обучения в которой в 1924 году начал работать во МХАТе. Его первой ролью, сыгранной в этом театре в 1924 году стала роль князя Шаховского, в 1925 году он снова сыграл роль князя, но на это раз - Андрея Шуйского. Ливанов так же играл в то время в спектакле «Царь Федор Иоаннович», в постановке «У врат царства», сыграл в 1927 году Бондезена, а в 1930 году - Кассио в «Отелло», после чего был признан одним из ведущих артистов театра. Во время работы в театре Борис Ливанов с равным успехом играл роли классического репертуара и пьесы современных авторов.

Борис Ливанов прекрасно исполнил роль графа Альмавивы в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро» и Кимбаева в спектакле «Страх», после чего зрители и критики особо отметили яркий характер актера. Особенно зрителями была отмечена работа Ливанова в спектакле «Мертвые души», поставленном во МХАТе в 1934 году, в котором Ливанов сыграл роль Ноздрева.

В том же 1934 году Ливанов так же сыграл Кудряша в спектакле «Гроза». Сын Бориса Ливанова актера Василий Ливанов рассказывал: «Впервые я увидел отца в роли Ноздрева в спектакле «Мертвые души» в инсценировке Михаила Афанасьевича Булгакова. Потом я 37 раз смотрел этот спектакль. В течение всей моей жизни я при возможности шел смотреть отца в этой роли. Это был восторг от его личности, который я испытывал всегда, беззаветно любя своего отца. Обаяние его личности очень ощущалось».

По признанию современников, Борис Ливанов обладал великолепным чувством юмора и мог создать блестящий афоризм по самому невинному поводу. Когда однажды в театре прозвучало объявление: «Артиста Ливанова просят зайти в художественную часть» - Борис Николаевич сразу отреагировал: «Это исключено! Художественное целое не может поместиться в художественной части!» Василий Ливанов в своих воспоминаниях рассказывал: «В последние годы во МХАТе «старики» между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем. И вдруг один из «стариков», ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух: «Ну чего у меня нет? Я - народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец. Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... я еще и режиссер... у меня есть свой театр, я там художественный руководитель... меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... «Волга»... На здоровье, тьфу-тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?» - В повисшей тишине раздается голос Бориса Николаевича Ливанова: «Совести у тебя нет».

В период 40-х-50-х годов Ливанову удавалась в своей театральной работе использовать максимально широкую палитру выразительных средств. В этот период времени им был сыгран Соленый в спектакле «Три сестры». С помощью режиссера постановки Немировича-Данченко актером были найдены острота внешнего рисунка, неподдельность чувств и бедность душевного содержания при сильной натуре персонажа. Позже Ливановым был сыгран Астров и Ломоносов.

В числе его других заметных ролей, сыгранных в театре, был Чацкий в спектакле «Горе от ума», Забелин и Рыбаков в «Кремлевских курантах».

С 1950-х годов Борис Ливанов начал свою деятельность в качестве режиссера, поставив во МХАТе в 1969 году чеховскую «Чайку». В качестве режиссера Ливанов так же принял участие и в других постановках МХАТа - им были поставлены спектакли «Наша молодость», «Фронт», «Ломоносов» и «Хозяин». Ливанов был одним из первых режиссеров, стремившихся в советские годы ставить в театре произведения Достоевского. Так же Борисом Ливановым был поставлен спектакль «Егор Булычев и другие», в котором он сам сыграл главную роль, а в 1960 году Борис Ливанов по-своему интерпретировал Дмитрия в «Братьях Карамазовых». Василий Ливанов в своих воспоминаниях рассказывал: «Идет генеральный прогон спектакля «Егор Булычев», актеры в гриме и костюмах. Внезапно Настасья Платоновна Зуева, исполняющая роль Знахарки, прерывает сцену, подходит к рампе и спрашивает, обращаясь к Ливанову-режиссеру, в темный зрительный зал: «Боречка, я забыла, какая у меня здесь «сверхзадача»?» - «Какая «сверхзадача», Настя!» - простонал в ответ Ливанов. — Билеты уже продают!!!»

Ливанов так же хорошо рисовал карикатуры и шаржи. Однажды Кукрыниксы предложили ему: «Поработай с нами!» - и Ливанов ответил: «Не могу. Придется подписываться: «Кукрыниксы ли?» Среди множества рассказов и историй, сохраненных знакомыми Ливанова, сохранилась история про игру «гопкинс!», которая, по рассказам современников, у старых артистов МХАТа пользовалась большой попу­лярностью. Ее суть заключалась в следую­щем: если кто-то из игроков говорил «Гопкинс!», другие обязаны были тотчас подпрыгнуть. Например, когда во время спектак­ля кто-нибудь командовал: «Гопкинс!» - остальные подпрыгивали, иначе им грозил крупный денежный штраф. И когда однажды министр культуры Фурцева вызвала актеров МХАТа, среди которых были Массальский, Яншин, Белоку­ров, Грибов и Ливанов, в середине речи министра Ливанов, которому стало скучно, негромко произнес: «Гоп­кинс!» Актеры, слушавшие министра, естественно - подпрыгнули. А когда в начале шестидесятых годов во МХАТ принимали группу молодых актеров и поимен­но представляли их всем работающим в театре - накануне этого события Хрущев публично разоблачил «антипартийную группу Маленкова—Кагановича—Молотова» в ЦК КПСС. Молотова звали — Вячеслав Михайлович. И вот прозвучала фамилия одного из молодых актеров: Вячеслав Михайлович Невинный… Мгновенно последовала реплика Ливанова: «Ага! Вячеслав Михайлович — невинный! Ну, а остальные? А Лазарь Моисеевич..»?

Писатель Герман Ашкинази в своих воспоминаниях рассказывал о Борисе Ливанове: «В пору моей юности и молодости он был весьма популярен. Мне посчастливилось видеть его не только в кино или слышать по радио его характерный бас со знаменитыми ливановскими паузами, но и в 60-е годы прошлого века наслаждаться его игрой в МХАТе. А незадолго до своей кончины в 1972 году он блестяще сыграл кардиохирурга в кинофильме «Степень риска» по мотивам нашумевшей тогда повести выдающегося хирурга профессора Амосова «Мысли и сердце». Известно, что Сталин Ливанова ценил. За 10 лет, с 1941 по 1950 годы, он был 5(пять!) раз награжден Сталинской премией. По этой ли причине или из-за врождённого независимого характера, но страха перед высоким начальством Ливанов похоже не испытывал. В то время в кругу творческой интеллигенции были популярны разные истории, касающиеся взаимоотношений этой самой интеллигенции и власть придержащими. Остроумец Борис Николаевич был частым персонажем этих историй, которые сейчас под названием «театральные байки» можно во множестве отыскать в Интернете. Впрочем, одну из этих давних историй я там не нашел. Так что за оригинальность ручаюсь, а вот за достоверность уж не обессудьте, хотя рассказала её завлит одного из тогдашних театров. По мне она хорошо отражает и характер Ливанова и послевоенную сталинскую атмосферу. Вот она, эта история или, если угодно, байка. Борис Николаевич был непременным участником послевоенных сталинских приёмов и входил в группу так называемой творческой интеллигенции, составленной из именитых деятелей театра и кино, ученых, писателей, художников, На банкете они размещались на некотором отдалении от центрального стола, где восседал Сталин с своими ближайшими правителями. Ближе располагались правительственные чиновники, дипломаты, знаменитые военачальники... Первый тост в честь вождя всего прогрессивного человечества традиционно произносил один из высших руководителей страны. И в этот раз очередной тамада предложил поднять бокал за великого, гениального... и прочее, и прочее. Все поднялись. Обычно это занимало 10-15 минут, но тут случилось непредвиденное. На пике тоста Сталина позвали к телефону, который был установлен в комнате, примыкающей к банкетному залу. Вождь вышел, но по неизвестной причине не затворил за собой дверь. Оратор прервал спич, и в наступившей тишине было лишь слышно, как переминаются с ноги на ногу приглашенные, да короткие реплики Сталина в соседней комнате. Длилось это довольно долго. Наконец, Сталин появился в дверях и неспеша направился к своему месту за столом. Тостующий приободрился и только открыл рот, чтобы продолжить речь, как вдруг тишину взорвал возмущённый бас Ливанова: «А я пить не буду!» Воцарилось гробовое молчание. Люди не знали, куда деть глаза. Липкий пот потёк по позвоночнику и выступил испариной на лбу. Сталин слегка замедлил шаг... А Борис Николаевич выдержав «ливановскую» паузу с надрывом закончил: «Потому что мне не нОлито!» (Да-да!.. так и сказал «нОлито», с ударением на первый слог). Сталин чуть-чуть ухмыльнулся, но все это уловили, и вздох облегчения прошуршал по залу. Оратор бодро продолжил свою речь. Банкет покатился в заданном направлении».

С 1924 года Борис Ливанов начал сниматься в кино, и первая роль им была сыграна в фильме «Морозко», поставленном режиссером Юрием Желябужским. Позже Ливанов много снимался, и работал с такими прославленными советскими режиссерами, как Сергей Эйзенштейн, Всеволод Пудовкин, Григорий Козинцев, Михаил Ромм, Александр Зархи, Иосиф Хейфиц и Илья Авербах.

Среди лучших ролей Бориса Ливанова в кино можно назвать Владимира Дубровского в экранизации повести Пушкина «Дубровский» в 1936 году, князя Пожарского в исторической ленте «Минин и Пожарский» в 1939 году, капитана Руднева в героической картине «Крейсер «Варяг» в 1941 году, главную роль в биографическом фильме «Михайло Ломоносов» в 1955 году и Забелина в «Кремлевских курантах». Ярко и мощно актер создал темпераментный образ князя Потемкина в историко-биографическом фильме Михаила Ромма «Адмирал Ушаков», вышедшем в прокат в 1953 году. Василий Ливанов рассказывал: «Станиславский дал потрясающее определение, что у любого человека искусства есть всего два пути – это любить искусство в себе или себя в искусстве. Вот Борис Николаевич любил искусство в себе. Отец понимал тот дар, который господь дал ему. Он - мой учитель в искусстве. Я - его верный ученик. Все лучшее, что я сделал в искусстве, благодаря ему, его примеру, его воспитанию и его понимаю жизни».

В 1970 году Ливанов получил предложение стать руководителем МХАТа, но этому воспротивились актеры театра, и пока Борис Ливанов уехал во время отпуска на юг со своей супругой Евгенией Казимировной, они обратились к Фурцевой с предложением сделать руководителем МХАТа Олега Ефремова. Который в результате и был назначен. Когда Борис Ливанов узнал об этом, он два года не ходил в театр, сильно переживал произошедшее, и скончался 23 октября 1972 года.
Борис Ливанов похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Актёрские байки

ЛЕНИНА НЕСУТ

МХАТ привез на гастроли за границу пьесу "Третья патетическая", где главные роли исполняли Б.А.Смирнов (Ленин) и Б.Н. Ливанов (инженер Забелин). Представляете - огромный театр переполнен. Двадцать минут до начала. Двоих главных исполнителей нет. Пятнадцать минут. Их нет. Начинаются тихие инфаркты. Десять минут до начала. Та же картина. За три минуты появляется абсолютно пьяный Ливанов. Завтруппой падает перед ним на колени и стонет: "Борис Николаевич! Мы же за границей! Мы же МХАТ! А вас нет!! Вы же Ливанов!!" "Ливанов! – рокочет Борис Николаевич. - Ливанов все-таки пришел сам! А Ленина сейчас принесут!"

ЦЕЛЫЕ ЧИСЛА И ДРОБИ

Борис Николаевич Ливанов — исполнитель ролей князя Потемкина, Михаила Ломоносова, князя Пожарского и многих других — обладал великолепным чувством юмора и мог создать блестящий афоризм по самому невинному по­воду. Однажды по местной трансляции объявля­ют: «Артиста Ливанова просят зайти в художе­ственную часть». Борис Николаевич реагирует мгновенно: — Это исключено! Художественное целое не может поместиться в художественной части! НЕЖНЫЙ «ВОЛОСОК» Борис Ливанов, играя князя Пожарского в картине «Минин и Пожарский», так темпера­ментно и громко произносил свой монолог, что лопнул «волосок» — звукозаписывающий эле­мент, который рвался в тот момент, когда сила звука превышала допустимую. Процедура заме­ны «волоска» была весьма сложная и длитель­ная. Кинорежиссер Всеволод Пудовкин, кото­рый снимал «Минина и Пожарского», как изве­стно, был человеком темпераментным. Он ждал, когда механик заменит злосчастный элемент на новый, все более накаляясь. В конце концов «волосок» заменили, но Пудовкин раздраженно спросил у мастера: — Мы что же, всегда будем терять так мно­го времени на замену? — Да, — сказал мастер. — Техника плохая... — А может, это мастер хреновый! — заорал Пудовкин, да так громко, что «волосок» тотчас же лопнул снова.

ТОСТЫ

Борис Ливанов любил длинные тосты. Обыкновенно, сев за стол с приятелем-артис­том и налив по первой, он поднимал стакан и говорил примерно так: — Давай выпьем за тебя, прекрасного арти­ста, талантливого, тонкого, умного, с огромным творческим потенциалом, разностороннего, глу­бокого, с блестящим будущим, гениального, че­ловека с большой буквы, замечательного друга, любимца женщин... Затем, налив по второй, Ливанов поднимал стакан и требовал: — Ну а теперь ты говори про меня то же самое.

ЛЮБИТЕЛИ И ПРОФЕССИОНАЛЫ

Однажды тогдашний министр культуры СССР Е. А. Фурцева, выступая перед артистами и режиссерами, заявила, что скоро народные и любительские коллективы и театры потеснят профессионалов и выйдут на большую сцену. — Это будет величайшее достижение нашей социалистической культуры! Вдруг из глубины зала раздался голос Ли­ванова: — Екатерина Алексеевна! Если у вас возник­нут проблема со здоровьем по женской части, вы что же, отправитесь к гинекологу-любителю?

«ГОПКИНС!»

У старых артистов МХАТа большой попу­лярностью одно время пользовалась странная игра под названием «гопкинс!» Неизвестно, кто ее придумал, но суть ее заключалась в следую­щем: если кто-то из игроков говорил «Гопкинс!», другие обязаны были тотчас подпрыгнуть. Коро­че говоря, что-то вроде всем известной детской игры в «замри!» Корифеи сцены имели право на подобные забавы. Иногда во время спектак­ля кто-нибудь тихо командовал; «Гопкинс!», и остальные подпрыгивали, иначе им грозил крупный денежный штраф. Однажды Е. А. Фурцева по какому-то поводу вызвала почти всех великих актеров МХАТа и принялась учить их и наставлять. Старики, среди которых были П. В. Массальский, М. М. Яншин, В. В. Белоку­ров, А. Н. Грибов стояли и почтительно слушали. Внезапно в середине речи Ливанов, которому все это наскучило, негромко произнес: «Гоп­кинс!» Можно представить себе, как опешила министр, когда внезапно почтенные и заслу­женные старцы все вместе подпрыгнули...

ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ

Борис Ливанов рассказывал о том, как на Цветной бульвар, в издательство «Искусство», пришел один старый кинокритик за гонораром и, получая деньги, произнес фразу, которая многим показалась странной: — Приятно получать деньги там, где ты ког­да-то их тратил. Однако, смысл этих слов понятен тем, кто знает, что до революции именно в этом здании находился один из лучших московских борде­лей «Нимфа».

РЕАБИЛИТАЦИЯ

В начале шестидесятых годов во МХАТ принимали группу молодых актеров и поимен­но представляли их всем работающим в театре. А как раз накануне этого события Н. С. Хрущев разгромил и публично разоблачил «антипартийную группу Маленкова—Кагановича—Молотова» в ЦК КПСС. Молотова звали — Вячеслав Михайлович. И вот называют фамилию одного из молодых актеров: — Вячеслав Михайлович Невинный! Мгновенно следует громогласная реплика Ливанова: — Ага! Вячеслав Михайлович — невинный! Ну, а остальные? А Лазарь Моисеевич? ВЫКРУТИЛСЯ!.. Ливанов был лауреатом многочисленных ста­линских премий и вообще был обласкан тогдаш­ним режимом. Однако в партию большевиков не вступал. В то время подобное поведение было не только вызывающим, но и опасным. И вот од­нажды при встрече Сталин спросил Ливанова, от­чего тот не вступает в ряды коммунистов. Артист ответил генералиссимусу так: — Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки! Сталин рассмеялся, и инцидент был исчер­пан. Позже с такими же вопросами к Ливанову обращались и Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев. Но артист предпочел остаться беспартийным.

ОТКАЗ

У Ливанова было много талантов. Напри­мер, он настолько хорошо рисовал карикатуры и шаржи (рисунки можно посмотреть здесь), что Кукрыниксы сказали ему: — Поработай с нами! — Не могу. Придется подписываться: «Кук­рыниксы ли?»

ЗАБАВНАЯ ГРАММАТИКА

Однажды на большом приеме в Кремле Бо­рис Ливанов оказался за одним столом с ответ­ственным работником «Мосфильма», который являлся тайным осведомителем. Кроме того, де­ятель этот был на редкость невежественным и малообразованным человеком. В середине бан­кета подали на стол огромную рыбу. — Это что за рыба, товарищ? — спросил ос­ведомитель у официанта. — Лосось, — ответил тот. — Надо говорить «лососина», — поправил осведомитель. — Вот вы, товарищ Ливанов, че­ловек ученый и грамотный, как вы думаете, ка­кая разница между лососем и лососиной? — Разница такая же, — мрачно ответил Ли­ванов, — как между дураком и дурачиной!