14 января (1 по старому стилю) - это Васильев день, весьма чтимый нашими предками. На Васильев день совершались и обряды народного праздника.

В Тульской области совершали обряд без песен, только с приговорками. Дети, рассыпая зерна ярового хлеба, говорят: "Уроди, Боже, всякого жита по закрому, что по закрому да по великому, а и стало бы жита на весь мир крещеный". Старшая женщина в доме собирает зерна с пола и хранит до посева.

В Малоруссии обряд засевания совершался с приговорками и песнями. Там дети поселян перед обеднею ходили по домам сеять из рукава или из мешка разные семена, и в это время пели особенную засевальную песню: "Ходит Илья на Василья, носит пугу житяную. Де замахне - жито росте, житу пшеницю всяку пашницю. У поле ядро, а в доме добро". Другие при засевании говорят: "На счастье, на здоровье, на новое лето, роди, Боже, жито, пшеницю и всякую пашницю" или: "уж дай ему Богъ, зароди ему Бог, чтобы рожь родилась, сама в гумно свалилась, из колоса осьмина, из полузерна пирог - с топорище долины, с рукавицу ширины!" Посыпальщику дают что-либо в подарок, а разбросанные им зёрна тщательно собирают, хранят до весны и при посеве яровых смешивают с прочими семенами. Когда посыпальные зёрна будут собраны, - по роду и количеству их заключают о том, какие именно хлеба дадут на будущее лето больший или меньший урожай. Иногда кормят этими зернами кур, и по их клеву гадают о будущем плодородии нив.

В Костромской губернии для Васильева вечера варили свиные ноги. Там поселяне ходили в этот вечер под окна собирать пироги и свиные ноги, приговаривая: "Свинку да боровка выдай для Васильева вечерка". В Рязанской губернии ходили толпами под окна просить пирогов. Впереди идет девица, называемая маханоскою, она несет кошель для пирожного сбора, предводительствует и распределяет добычу. Подходя к окнам толпа причитает: "Кишку да ножки в верхнее окошко".

В Тульской губернии есть предание, что на Васильев вечер ведьмы крадут месяц, чтобы он не освещал их ночных прогулок с нечистыми духами.

Что интересно - обряды эти никуда не исчезли, засеванием и сейчас частенько занимаются даже горожане, особенно, молодежь.

В ночь с 6 на 7 января рождественский сочельник подводил черту под прожитый год, завершал рождественский пост и открывал двухнедельные новогодние празднества - святки.

Святки праздновались всеми, но в основе своей это был праздник молодежи: ее игры, песни, обходы домов, посиделки, гадания создавали неповторимую атмосферу святочного веселья.

По всей территории России был распространен обычай новогоднего обхода домов молодежью или детьми. "В Рязанской губернии ходят толпами под окна просить пирогов. Впереди всех идет девица, называемая мехоноскою; она-то несет кошель для пирожного сбора; она-то предводит толпу и распоряжается дележом сбора".

Подобные обходы в течение святок проводились трижды: в рождественский сочельник, под Новый год и накануне крещения. Каждая семья ожидала колядовщиков, приготавливала для них угощение и с неподдельным удовольствием выслушивала колядки:

Коляда, коляда! А бывает коляда
Накануне рождества.
Коляда пришла,
Рождество принесла.

Если хозяйка выносила угощение, благодарили:

У доброго мужика
Родись рожь хороша:
Колоском густа,
Соломкой пуста!

Если же угощения не подавали, могли пропеть и такое:

У скупого мужика
Родись рожь хороша:
Колоском пуста,
Соломкой густа!

или:

На двор чертей, на огород червей!
Коляда. Моляда.
Уродилась Коляда!
Кто подаст пирога -
Тому двор живота,
Еще мелкой скотинки
Числа бы вам не знать!
А кто не даст ни копейки -
Завалим лазейки.
Кто не даст лепешки -
Завалим окошки,
Кто не даст пирога -
Сведем корову за рога,
Кто не даст хлеба -
Уведем деда.
Кто не даст ветчины -
Тем расколем чугуны!

Общее праздничное настроение и желание, чтобы в наступающем году жилось хорошо, делали людей щедрыми, терпимыми, гостеприимными. После шумного, веселого обхода домов молодежь собиралась в посиделочной избе и устраивала общую пирушку - съедали все, чем их одарили односельчане.

До сих пор у нас представление о святках связывается с посиделками. Посиделки, вечерки, беседы устраивались еще с Николина дня или Покрова, но приобретали праздничный характер с Рождества.

В Забайкалье, к примеру, на рождественские посиделки девушки и парни приходили из разных деревень, разодетые в лучшие платья, иногда приносили их с собой в узелках и несколько раз переодевались. У русских в Забайкалье на святках проводилось восемь праздничных игрищ, и к каждому из них меняли сарафан и атлас (платок). Девушки, не имевшие большого числа сарафанов и шуб, занимали их у более богатых людей, а потом за это отрабатывали хозяевам, дававшим одежду на время святочных игрищ. Молодежь, "разодетая в новые рубахи, чтоб избежать неурожая, собравшись в избе, пляшет под дуду, слушает сказки, перекидывается загадками, а главное - рядится, или "покручивается", и гадает о своей судьбе".

Обряд - варение каши.

Совершается оно до света. Старшая в доме из женщин ровно в два часа приносит из амбара крупы. Старший из мужчин приносит воду из реки или колодца. Крупа и вода стоят на столе до тех пор, пока не истопится печь, и до них никто не касается, так как это считается дурным признаком.

Когда приходит время затирать кашу, вся семья садится за стол, а старшая женщина, размешивая кашу, причитывает: "Сеяли, ростили гречу все лето; уродилась каша греча и крупна и румяна; звали-позывали нашу гречу во Царьград побывать, на княжеский пир пировать; поехала греча во Царьград побывать со князьями, со боярами, с честным овсом, с золотым ячменем; ждали гречу, дожидали у каменных врат; встречали гречу князья и бояре, сажали гречу за дубовый стол пир пировать; приехала наша греча к нам гостевать." После этого все вставали из-за стола, а хозяйка с поклоном ставила кашу в печь. Когда каша поспевала, вынимая ее из печи хозяйка приговаривала: "Милости просим к нам во двор со своим добром". Сразу осматривали - полон ли горшок. Если каша вылезет из него - это предвещает беду всему дому. От треснувшего горшка хорошего ждать тоже не приходилось. После снятия пенки смотрели и на кашу - коли она красная, полная, будет счастье, и урожай, и талантливая дочь. Если же каша мелкая да белая - быть беде. Хорошую кашу съедали на завтрак, плохую же вываливали в реку.