Глядя на картины 20-х годов прошлого века, невольно изумляешься, какие же все-таки непостижимые изменения претерпел образ самого обычного парикмахера! Даже само слово «парикмахер» сегодня носит снисходительный оттенок – мастеров расчески и ножниц теперь принято называть сплошь стилистами и маэстро, а парикмахерские – салонами.

Ныне парикмахер-стилист – это прежде всего светский тусовщик, добывающий клиентуру в дорогих ресторанах и прочих узкогрупповых местах vip-обитания, а также певец, слабенький голосок которого знает вся страна, ну и конечно же шоумен, устраивающий показательное развлекалово с банкетом. Из средства эстетической гигиены простая парикмахерская процедура превратилась в модельно-подиумное искусство.


20-е годы показывают нам совсем другого парикмахера – типичного представителя сферы обслуживания, несколько скользкого типа с непременными нагловатыми усиками и еще более непременно брюнета, этакого склонного к аморальному поведению господина, коварного соблазнителя сиротки из женского романа тех лет. Костюм, галстук-бабочка и дешевая манишка – рабочая одежда парикмахера.




Огромные глаза, пухлые губы, кудри в бриолине и при этом клетчатый пиджак и гибкие ловкие руки – все выдает в этом персонаже дамского угодника, грозу мужей и грёзу скучающих нэпманшей. Такой запросто пойдет танцевать чарльстон! Но сейчас ему не до танцев – похоже, он увлечен модной в 20-х годах стрижкой «под мальчика».





А вот наконец и более знакомый парикмахерский прикид – белая куртка, как у официанта.
К сомнительным усикам прибавляется козлиная бородка.





Какой разительный контраст с дамским залом! Мужской парикмахер здесь не обольститель-виртуоз, а просто обыкновенный льстец-пройдоха. Удивительно то, что и клиент и мастер курят. А парикмахер так и вовсе дымит в лицо мужчине, желающему иметь «шикарный полубокс» (если не ошибаюсь).


Кстати, мужчина восседает в специальном парикмахерском кресле. Однако, как мы видим, такие специальные кресла – пока далеко не норма. В основном в парикмахерских клиентам предлагают удобней устроиться на стуле.




В этой мужской парикмахерской тоже курят.
Лысый клиент пришел к лысому парикмахеру, обслуживающему плешивого клиента. Юмор художника?


На столике – нехитрый парикмахерский инвентарь, в числе прочего – бутылочка с грушей-пшикалкой. На мастерах – белые халаты, завязывающиеся за спиной, как у хирургов.




Постричься можно было не только в парикмахерской – механической машинкой для стрижки. Такая машинка часто использовалась в пионерских лагерях – и почему-то исключительно на мальчишках. Мальчиков буквально параноидально стригли под ежик, под бокс и полубокс, налысо, наголо и еще «под Котовского».

«Под Котовского» - это была крылатая фраза из фильма «Котовский»; прославленный дезертир, разбойник, насильник и красный комдив был лысым.




Механической машинкой пользовались и в армии. Эти волнующие моменты с большим художественным трагизмом запечатлены в некоторых советских фильмах. Живопись также не обошла эти машинки стороной.




Начиная с 1950-х в парикмахерских начинают работать практически одни женщины – и в мужском зале тоже. В 1960-х в сатирическом журнале «Крокодил» частенько мелькают карикатуры на неопрятных парикмахерш, а плохое обслуживание в парикмахерских становится темой не одного фельетона и не на одно десятилетие.

Для маленьких детей в каждой парикмахерской была широкая деревянная доска – ее клали на ручки кресла и усаживали перепуганного дитятю.


Вплоть до конца 1970-х в моде «химия» (на косточках), или «шестимесячная химическая завивка» (на аппарате). Главное было «не передержать» – об этом в долгих очередях к «своему» мастеру рассказывали ужасающие истории, как одна женщина пришла в парикмахерскую делать «химию», и ведь специально с работы отпросилась, а парикмахерша «накрутила» и ушла, ну да, «чайку попить», как же, и прошло полтора часа, и когда парикмахерша вернулась и сняла наконец вонючие косточки, то у женщины «все отвалилось», да говорю вам, буквально все, она ж ей «передержала», зараза, ой как она плакала, бедняжка…

В случае успешного завершения процедуры гордо идущая после парикмахерской счастливая обладательница «химии» вызывала одновременно восхищенные женские взгляды и презрительные женские же реплики шепотом – типа «колхоз» и «лимита».




Долгие советские годы парикмахерские не имели названия – просто «Парикмахерская». Самая известная и, пожалуй, единственная, у которой все-таки было имя, - это салон красоты «Чародейка» на Калининском проспекте. Туда была сумасшедшая запись. Там было дорого, но зато красиво и вежливо – как в сказке.


И напоследок несколько лирических штрихов.Пожалуй, по части прославленного фольклора только сантехники могут соперничать с парикмахерами, причем исключительно с одесскими.

Начало XX века породило и закрепило на многие десятилетия известный анекдот про одесского парикмахера, который покончил с собой, оставив посмертную записку: «Всех не переброешь».

Леонид Утесов в своей книге «Спасибо, сердце!» вспоминает, что был в его детстве «чудаковатый одесский парикмахер Перчикович», который «отдохновение от своей прозаической профессии находил в созданном им духовом оркестре, куда он набрал ребят с соседних улиц».

А известная так называемая блатная песня «Школа бальных танцев» рассказывала о предприимчивом одесском парикмахере, который по вечерам менял на своем заведении вывеску, демонстрируя прообраз известного парикмахерского принципа «два в одном». Песня под бешеные аплодисменты исполнялась «королем смеха» Владимиром Хенкиным:

Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, Вам говорят.
Две шаги налево, Две шаги направо,
Шаг впирод и две назад.

Кавалеры Приглашают дамов,
Там, где брошка - Там пирод.
Две шаги налево, Две шаги направо,
Шаг назад. Наоборот.

Так что, возможно, любовь к эстрадному жанру у парикмахеров в крови…