Актриса, в судьбе которой было немало трагических моментов, оказалась неоцененной по достоинству и при жизни, и после смерти. Ее след едва не затерялся в лучах славы более знаменитых современниц - Веры Комиссаржевской, Марии Ермоловой, Марии Савиной. Но талант Стрепетовой был не меньшего накала. Обладая огромным актерским талантом, она трагически не реализовала себя как на сцене, так и в жизни. Одержимая, страстная и бескомпромиссная, Стрепетова словно сама привлекала роковые испытания, которые сыпались на нее в избытке. Вся ее жизнь - это цепь мучительных поисков, коротких встреч и тягостных разрывов, головокружительных триумфов и несправедливого, раннего забвения. Судьбы ее героинь странным образом перекликались с ее собственной, и кто знает, какая из двух жизней была для нее реальней и желанней. Уж слишком драматичную жизнь довелось прожить этой некрасивой и нервной женщине. Слишком властно вел ее по жизни яркий талант и характер, кажется, состоявший из одних только противоречий.


Жизнь выдающейся театральной актрисы Пелагеи Стрепетовой была полна загадок. Она родилась в Нижнем Новгороде и была "подкидышем", не знавшим ни своей настоящей фамилии, ни даты рождения. Удочерила "подкидыша" семья театрального парикмахера. Девочку назвали Полиной и дали ей свою фамилию. А своим днем рождения она считала день, когда ее нашли приемные родители - 4 октября 1850 года. Кем были настоящие родители девочки, так и не выяснилось. Впрочем, ходили слухи, что Полина - плод любви актрисы Глазуновой, служившей в тот сезон в нижегородском театре, и гвардейского офицера Балакирева. Удочерившие ее Стрепетовы были добры и внимательны, но ощущение собственной неполноценности сопровождало Полину с детства, она всегда помнила о том, что она приемыш. С приемными родителями девочке явно повезло. Они едва сводили концы с концами, но очень любили и никогда не обижали подкинутого им ребенка. Антипий Григорьевич Стрепетов был человеком редкой души, разве что увлекался водкой, которая в конце концов и свела его в могилу. Приемная мать Елизавета Ивановна слыла даровитой провинциальной актрисой и одновременно дамой высоких моральных качеств. В семье культивировали любовь к сцене, но бдительно ограждали детей от закулисной грязи. Полина уже в детстве решила, что станет актрисой.

П.А. Стрепетова не получила образования. Элементарной грамоте ее короткое время обучал старичок, сам когда-то учившийся в семинарии. А воспитанием ведала няня, бывшая крепостная. С юных лет Полина жаждала вырваться из окружавшей ее нищеты, серой обыденности, заботы о куске хлеба. К тому же вопреки всему она всегда подсознательно доказывала свое право на равное, полноценное существование в этом мире. Некий дух противоречия как будто управлял ею, и она делала все наперекор судьбе. Приемные родители имели непосредственное отношение к театру, но не поддерживали устремлений Полины и по-своему были правы. Для Елизаветы Ивановны Стрепетовой театр был не столько "высоким служением", сколько тяжелым трудом, необходимым для содержания семьи. Неуклюжую девочку с запущенным искривлением позвоночника трудно было представить в ролях трагических героинь, о которых она уже тогда мечтала. Впрочем, сцена - один из немногих честных способов, с помощью которых девушка из небогатой семьи могла заработать себе на жизнь, и уже с 7 лет Полина выходила на сцену нижегородского театра в детских ролях.

Собственная внешность не радовала будущую актрису: нескладная фигура, длинные руки, острый профиль, неправильные черты лица. Кто бы мог подумать, что скоро ее будут рисовать лучшие художники, что завороженная публика станет следить за каждым ее жестом, забыв о ее физических недостатках? Никто, кроме самой Полины. Она упорно тренировалась, занималась танцами и драматическим искусством, впитывала впечатления от игры гастролеров вроде московской знаменитости Л. Никулиной-Косицкой. Когда Елизавета Ивановна, пытаясь отвлечь девочку от несбыточной мечты, отдала ее в ученицы портнихе, Полина радовалась тому, что сама сможет шить себе сценические костюмы. Наконец ее настойчивость и твердость победили. Этому способствовали и ухудшавшиеся семейные дела. Денег не хватало, к тому же Антипий Григорьевич беспробудно пил. Четырнадцатилетней девочке пора было самой обеспечивать свое существование. Но Полина почти ничего не умела, а у Елизаветы Ивановны иных связей, кроме театральных, не было. Потому в письме к антрепренеру Смирнову она предложила взять дочь "на что понадобится".

Так, летом 1865 года на сцене маленького театра города Рыбинска начала осуществляться заветная мечта. Стрепетова впервые вышла на сцену в роли горничной в водевиле "Зачем иные люди женятся". Скоро выяснилось, что, несмотря на неказистую внешность, девочка обладает явным драматическим дарованием. Стрепетова работала как одержимая: за три года сыграла более ста ролей, сменила семь городов. Играть приходилось все, в основном оперетки и водевили. Среди ее героинь были подростки с трудной судьбой, героини мелодрам и светские дамы. Наделенная трагическим даром, пламенным темпераментом, она не могла мириться с фальшью и убогостью мелодрам и водевилей. Выступать в таких пьесах было мукой для актрисы, но благодаря ее таланту и вдумчивой игре многие мелодраматические образы имели успех и надолго удерживались в репертуаре. Впрочем, уже тогда стало очевидно, что лучше всего молодой актрисе удаются роли женщин из низов - страстных, находящихся во власти инстинктов, восстающих против своей доли.

За Рыбинском последовали Ярославль, Симбирск, Муром, Новгород, Самара... И снова ей приходилось существовать вопреки. Вопреки дорожным неудобствам, грубости случайных попутчиков, неприспособленности провинциальных сцен и артистических уборных. Наконец, вопреки интригам, зависти и злобе. К примеру, в новгородском театре жена антрепренера, раздраженная восторженным приемом, который оказала Стрепетовой публика, решила досадить сопернице, приколов диадему к накладному шиньону Полины. Однако месть не достигла цели. Когда в трагическом порыве актриса сорвала диадему и бросила ее на пол вместе с искусственными волосами, публика была настолько загипнотизирована эмоциональным накалом игры, что даже не заметила произошедшего. Для Стрепетовой же инцидент закончился очередным нервным срывом. В каждом городе ей приходилось бороться, снова и снова доказывая свое право на звание артистки.

Она играла без отдыха и перерывов. Наконец ее терпение и упорство были вознаграждены. В шестнадцать лет Стрепетова встретилась с ролью, которая стала для нее талисманом, к которой она будет возвращаться на протяжении всей жизни, обогащая ее новыми красками. В Ярославле она сыграла Лизавету в "Горькой судьбине" А.Ф. Писемского, срочно заменив заболевшую актрису, - еще одна судьбоносная, на сей раз счастливая случайность. Успех не прошел незамеченным - слух о Стрепетовой быстро распространился по России, ею заинтересовались антрепренеры. Она уже играла не во второсортных водевилях, а Лизу в "Горе от ума", Офелию в "Гамлете", Донну Анну в "Каменном госте", Беатриче в "Много шума из ничего"... Но не эти роли сделали Стрепетову кумиром. Именно в Лизавете Писемского она сама услышала собственную трагическую мелодию, обрела свою, ставшую практически единственной, тему. Исчерпав ее, Стрепетова закончится как актриса - таким символическим пророчеством станет для нее "Горькая судьбина". Но когда в Самаре 19-летняя Полина вновь появилась в пьесе Писемского, все дружно заговорили о чуде, о необыкновенном таланте, о новой звезде. В зале слышались рыдания, потрясенная толпа бросилась за кулисы, где в полуобморочном состоянии лежала актриса, только что "пережившая" запретную любовь и жестокую месть, страсть счастливой женщины и беспредельное отчаяние матери, потерявшей ребенка. И так каждый раз артистка проживала чужую жизнь как свою, растрачивала себя безудержно, опустошительно. Лизавета стала самой знаменитой ролью Стрепетовой: она играла ее больше тридцати лет, почти до смерти.

В Самару Стрепетова переехала в канун двадцатилетия и поступила играть в труппу антрепренера Рассказова. По сравнению с другими провинциальными деятелями Рассказов был человеком интеллигентным, воспитанником Малого театра. Вокруг него собрался кружок молодых артистов. Этот год, когда ей удалось поступить на самарскую сцену, стал для нее переломным. Именно в Самаре Стрепетова выступила в ролях, где проявилась ее индивидуальность: Верочка ("Ребенок" П.Д. Боборыкина), Лиза ("Горе от ума" А.С. Грибоедова), Дуня ("Не в свои сани не садись" А.Н. Островского)… В 1871 году к Стрепетовой приходит признание. Именно тогда Стрепетова встретила любовь.

В 21 год Стрепетова влюбилась, как в бульварной пьесе, в местного обольстителя. В саратовском театре мадам Сервье она встретилась с будущим мужем - актером Михаилом Стрельским - избалованным красавцем, героем-любовником на сцене и в жизни, имевшем законную жену (жившую за границей) и постоянно менявшем подруг. Стрепетова забыла о своих моральных принципах и самозабвенно отдалась чувству. Но жизнь со Стрельским оказалась мучительной: Полина его любила, а он ей изменял. Терпеть и молчать Стрепетова не умела, а потому нервные срывы и бурные ссоры становились всеобщим достоянием. Полина вынуждена была переезжать из города в город в качестве незаконной жены Стрельского, так как уже ждала ребенка и на собственный ангажемент рассчитывать не могла. Унизительность подобного положения била по ее самолюбию, обостряя и без того невыносимую ситуацию. Из Саратова Стрепетова поехала вместе с избранником в Казань, где у нее родилась дочь Маша, но рождение дочери не принесло радости матери, переносившей на ребенка ту ненависть, которую она испытывала к его отцу. И главное - Маша мешала Стрепетовой вернуться на сцену, а именно этого она хотела тогда больше всего. Вскоре Полина с мужем рассталась. А несколько лет спустя Стрепетова выйдет замуж за другого бывшего коллегу по антрепризе Рассказова - актера Модеста Писарева, но Стрельского так и не забудет. Во всяком случае, в своих мемуарах она будет рассказывать о "Мише" не только с горечью, но и с нежностью.

В Казани Стрепетова попала в одну из лучших провинциальных трупп - антрепризу Петра Медведева, который уже был наслышан о ее успехах. Актриса набросилась на работу, забыв и о своем муже, и о ребенке, отданном на попечение няни. Опять она яростно сжигает себя, наверстывая упущенное, не замечая недомогания, усталости и нервных срывов. Спектакли с ее участием - "Мария Стюарт", "Бедная невеста", "Гроза", "Коварство и любовь", "Горе от ума", "Горькая судьбина" - собирают неизменные аншлаги, на них почти невозможно попасть. Стрепетова каждый вечер видит счастливые лица своих зрителей, слышит тишину зала, внимающего ей и, наконец, взрывающегося бурей оваций. Чувствуя, что только здесь, на сцене, ее настоящая жизнь, актриса уезжает с труппой Медведева в Орел, забрав дочь и окончательно разорвав отношения со Стрельским. Однако маятник судьбы снова качнулся - успех у публики начинает катастрофически падать. Чувство неудовлетворенности усиливает нервозность и подозрительность. Возникший конфликт с премьерами орловской труппы - Давыдовым и Савиной - делает положение Стрепетовой в антрепризе Медведева невыносимым. Соперничество с Марией Гавриловной Савиной продолжится позднее в Александринском театре и окончательно превратит бывших подруг во врагов. А пока по истечении контракта Стрепетова исчезает, скрывается от всех в Нижнем Новгороде. Уже после разрыва с мужем она обнаружит, что ждет второго ребенка, который проживет лишь два месяца. В 1873 году, едва похоронив дочь, актриса уже триумфально гастролирует в Москве, снова ощутив любовь зрителей. В это же время Стрепетова встречается с актером Модестом Писаревым, который вводит ее в круг талантливейших людей того времени. Друзьями и поклонниками артистки становятся Островский и Писемский, Репин и Ярошенко. Долгая неопределенность в отношениях с Писаревым наконец завершается браком и рождением сына Виссариона, а затем и успешными совместными гастролями. Еще недавно казавшаяся недоступной, Москва встречает ее дружелюбно и восторженно.

Но Стрепетова не умеет жить в размеренном, спокойном состоянии, так не совпадающем с ее трагическим искусством. Она сама идет на разрыв с Ф.М. Урусовым и С.В. Танеевым - директорами Московского Общедоступного театра, в котором играла, категорически отвергнув любые уступки и компромиссы. Одновременно жизнь разводит ее с Писаревым, уехавшим в антрепризу Медведева и встретившим там другую женщину. В течение двух лет их связывают лишь редкие письма. К неуверенности в завтрашнем дне прибавляются участившиеся недомогания. Организм Стрепетовой отвечает на страшные перегрузки тяжелыми желудочными болями. "Все я чего-то боюсь, тороплюсь жить, взять у жизни все, что можно, - пишет в те годы актриса. - Но знаю, что нервное расстройство все усиливается, а сдержать себя я не могу, я давно разбита". И она снова рвалась из жизни реальной в жизнь вымышленную, сжигая за собой мосты.

В сезоне 1875-1876 годов актриса в Оренбурге, блестяще играет Катерину в "Грозе" Островского. А впереди ее уже ждал Петербург. В 1876 году Стрепетова с большим успехом сыграла Лизавету на сцене Александринского театра в бенефисе актрисы Е.Левкеевой. Но на казенную сцену она была приглашена лишь через пять лет. Актриса, как всегда, работает на пределе, забыв и о семье, и о здоровье. Полина, известная уже всем как Пелагея Стрепетова, так эмоционально проживает судьбы своих театральных героинь, что на собственные страдания у нее не остается сил. "Да, главное, я хочу жить для сцены", - пишет она, возвращаясь в 1880 году в Москву и поступая в частный театр А.А. Бренко. Труппа этого театра была очень сильной, составленной из одареннейших актеров провинции. Коллектив имел обширный классический репертуар; большое место в нем занимали драмы русских авторов. Спектакли готовились тщательно, костюмы и декорации соответствовали стилю пьесы. В этом театре Стрепетова занимала самое видное место. Она играла свои любимые роли, в том числе Катерину и Лизавету. Спектакли с ее участием превращались в крупнейшие события театральной жизни.

Но финансовый крах театра А.А. Бренко снова выбросил актрису на улицу. Стрепетова буквально бежит из Москвы в Петербург, чтобы в 31 год все начать сначала. 11 декабря 1881 года она дебютирует в Александринском театре, в символической "Горькой судьбине". Дирекция императорских театров долго и упорно уклонялась от заключения контракта со Стрепетовой, но слава актрисы вынудила принять ее на столичную сцену. Контракт подписан, но публика на сей раз принимает актрису достаточно прохладно, не говоря уже о труппе. Сразу же стало ясно, что в этих стенах она не приживется. Исступленная манера Стрепетовой к тому времени уже начала казаться архаичной, а ее репертуар - ограниченным. При этом актриса не могла или не хотела меняться. Ее странная индивидуальность категорически не вписывалась в труппу Александринки. К тому же слава ее была слишком громкой, чтобы это могла оставить без внимания тогдашняя прима императорской сцены и давняя знакомая Мария Савина.

Чувствуя это, Стрепетова сама делает все для того, чтобы равнодушие переросло в открытую враждебность. Она словно специально обостряет конфликт, бравируя своей вспыльчивостью и нетерпимостью. Противопоставив себя всем, актриса в итоге оказалась во враждебном окружении совершенно одна. Она раздражала своей обособленностью, неприятием внутреннего уклада императорского театра. Театралы разделились на сторонников Стрепетовой и поклонников Савиной, хотя, казалось бы, делить им было нечего - они почти не пересекались в репертуаре. Конечно, замкнутая, неуживчивая Стрепетова проигрывала жизнерадостной, общительной Савиной, величественной и уверенной в себе. Исход борьбы был заранее предрешен. Веселая, дипломатичная, неизменно подтянутая Савина находилась в расцвете красоты и своего несомненного дарования. Путь же измученной неурядицами, болезнями и собственными терзаниями Стрепетовой близился к закату. Ко времени прихода на императорскую сцену она уже не только растратила силы, но и отыграла лучшие свои роли. Ее тема была исчерпана, и, не обладая ни гибкостью, ни энергией Савиной, она не знала, куда двигаться дальше.

Стрепетову буквально травили. "Она страшно больна и не выживет долго - это несомненно, - писал Суворин Модесту Писареву в Москву. - Актеры приняли ее на редкость враждебно, и если бы не боязнь печати, ей бы устроили что-нибудь ужасное. Приверженцы Савиной действуют усердно, и, разумеется, их влияние сильнее и в театре, и вне его, чем приверженцев Стрепетовой... Не говорю уже о том, что пьесы, где она играет, обставляются прескверно, что до сих пор не дают ей жалованья, что в театральной конторе к ней отнеслись оскорбительно, а актер, бывший там же, начал громко ругать ее как актрису..." В эти трудные годы Стрепетова сближается с А.Н. Островским; он защищает актрису и специально для нее пишет пьесы. Новой победой стало выступление Стрепетовой в роли Кручининой ("Без вины виноватые"). Портрет провинциальной актрисы в ее исполнении был особенно трепетным и драматичным. "И обид, и оскорблений, и всякого горя я видела в жизни довольно. Мне не привыкать". Эти слова Кручининой можно было бы поставить эпиграфом к образу Пелагеи Стрепетовой.

Стрепетова прослужила в Александрийском театре почти десять лет (1881-1890). С годами ее положение там не становилось лучше. В газетах продолжали бушевать схватки между противниками и сторонниками актрисы, причем противники терзали ее буквально за каждый шаг, а сторонники впадали в безудержное восхваление, что тоже выглядело странно. Постепенно из репертуара начали исчезать лучшие спектакли с ее участием, так что в середине 1880-х гг. из ее коронных ролей осталась одна "Гроза". Да и та шла в утренники, из-за чего Стрепетова с иронией стала называть себя "воскресной актрисой". Из 22 новых ролей, сыгранных ею за этот период, только три соответствовали масштабу ее таланта: Кручинина ("Без вины виноватые" А.Н. Островского), Степанида ("Около денег" В.А. Крылова) и Сарра ("Иванов" А.П. Чехова). После смерти Островского (1886), создававшего специально для Стрепетовой роли, творчество актрисы зашло в тупик. В нем отчетливее появляются ноты болезненной экзальтации. Ее начали занимать в случайных ролях - часто комедийных, постоянно унижали. Еще А.Н. Островский возмущался: "Потехин позволяет себе учить на репетиции - кого же! Стрепетову! Да еще покрикивает на нее". Запретили брать отпуск на лечение, а когда ей пришлось задержаться в Ялте из-за приступа хронического катара, несмотря на все врачебные поручительства оштрафовали. Чаша терпения переполнилась, Стрепетова написала письмо директору императорских театров Всеволжскому, в котором описывала ситуацию и выдвигала ряд условий. Похоже, Всеволжский только того и ждал. Он тут же издал приказ об увольнении Стрепетовой. Измученная нравственно, не в силах больше вести борьбу, актриса покидает сцену Александринского театра. И снова начинаются странствия по провинции, выступления в столицах на частных сценах со случайными партнерами. Но ничто уже не напоминало о тех горячих приемах, которые оказывала ей публика в молодости. К тому же вскоре разгорелся новый скандал.

В 1891 году 41-летняя Стрепетова в третий раз вышла замуж - на этот раз за человека на 13 лет моложе себя. К этому времени она и Модест Писарев давно уже жили отдельно. А в Стрепетову влюбился 28-летний чиновник Александр Погодин. Они прожили вместе всего два года. И Погодин, и Стрепетова были неуравновешенными и авторитарными. Молодой муж бешено ревновал жену и к мужчинам вокруг, и к сцене. Однажды после очередной ссоры, во время которой Стрепетова наотрез отказалась переезжать в Москву, куда мужа переводили на службу, Александр Погодин застрелился на пороге ее спальни. Пелагея Антипьевна не могла простить себе, что не спасла его. "Знаете, что меня мучит больше всего... ведь я могла еще удержать его от этого! В последний день вечером он меня предупреждал, что убьет себя, - я не поверила!" - вспоминала она. Окружающие считали актрису виновницей происшедшего. Многие перестали с ней здороваться, сплетники за ее спиной смаковали детали трагедии. Дело подогревалось тем, что никто ничего толком не знал: власти запретили официально объявлять о случившемся. Именно после гибели Погодина трагический дар Стрепетовой окончательно померк. Последним большим достижением Стрепетовой стала роль Матрены из "Власти тьмы" Л.Н. Толстого в 1895 году на сцене Театра Литературно-художественного кружка. Правда, актриса сделала еще одну попытку вернуться на сцену так измучившего ее Александринского театра. В 1899 году она подписала контракт на амплуа драматических старух, но уже через полгода снова была уволена. В попытках вернуть былое воздействие на зрителей она доходила до такой экзальтации, что переставала узнавать окружающих. Но все было тщетно - слава великой актрисы покинула ее. Больше творческих взлетов у Стрепетовой не было. Публика почти забыла о той, которой недавно поклонялась.

В последние годы Стрепетова осталась совсем одна. Сын (от Модеста Писарева) уехал служить в Константинополь, с дочерью они были не очень близки. Пелагея Антипьевна была деспотичной матерью - из тех, кто контролирует каждый шаг своего ребенка. Из двух ее детей - Маши и Виссариона (названного в честь Белинского) - больше повезло Маше. Правда, она так и не стала актрисой, о карьере которой мечтала, и, следуя указаниям матери, избрала профессию учительницы (хотя многие друзья дома считали, что у Маши настоящий артистический дар). Но все-таки девушка оказалась способной на самостоятельные поступки: скажем, втайне от матери она переписывалась с приемным отцом Модестом Писаревым, по которому очень скучала. А вот Виссарион был по-настоящему искалечен материнской любовью. В течение многих лет Стрепетова жила скромно - копила деньги на оплату учебы своего сына. Сын выучился на дипломата, мечтал жениться на любимой девушке, но Стрепетова была категорически против, и Виссарион разорвал отношения с любимой. Он получил назначение и отбыл в Турцию. Больше сын и мать не увиделись. В тот момент, когда она собралась поехать к сыну, ей стало так плохо, что не было сил подняться. Давние желудочные боли развились в тяжелый рак кишечника. П.А. Стрепетова принимала страдания безропотно. Помирилась со своими недругами, в том числе и с Савиной, которая приезжала прощаться в больницу.

Пелагея Антипьевна не знала точного дня своего рождения и сама определила дату - 4 (17) октября 1850 года. По странному совпадению, после страшных жизненных потрясений, она умерла именно в этот день спустя 53 года, в 1903 году, в Петербурге. Вскоре после этого пришло известие о новом несчастье. То ли не оправившись от потери любимой, то ли будучи не в состоянии пережить смерть матери, Виссарион Писарев покончил с собой. В день похорон актрисы на Никольском кладбище проститься с ней пришли сотни прежних поклонников, снова вспомнивших о своем некогда чтимом божестве. В 1936 году прах актрисы был перенесен в Некрополь мастеров Искусств (Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры), а в 1939 году установлено скромное надгробие.