Джеффри был бы наследником английского трона в царствование Генриха II, если бы умер Ричард Львиное Сердце, но поскольку Джеффри скончался раньше Генриха II, трон перешёл к Ричарду I Львиное Сердце.

Брак и дети

Жена: (с 1181) Констанция де Пентьевр (ок. 1162—1201), герцогиня Бретани, графиня Ричмонд

имели детей:

Алиеонора (1184—1241)
Матильда (1185)
Артур I (1187—1203), герцог Бретани; носил титул графа Ричмонда при жизни матери, после для него было восстановлено графство Ричмонд английской короной.

«Лев Зимой» Джеймса Голдмена, по моему мнению, входит в десятку лучших пьес прошлого века. За сорок лет самостоятельной жизни пьеса выдержала уже две знаменитые экранизации: с Питером О`Тулом и Кэтрин Хепберн, сценарий которой, написанный Уинстоном Бирдом, в 1969 году получил Оскара, и вторую, снятую Андреем Кончаловским в 2003 году, где главные роли играют Гленн Клоуз и Патрик Стюарт.

«Лев зимой» - это гармония острых коллизий и запутанного сюжета, полного драматических моментов, дворцовых интриг и закулисных войн. Действие происходит в замке Шенон, в XII веке, во время правления английского короля Генриха II, занятого борьбой со своей женой, одной из известнейших женщин того времени, Элинор Аквитанской. Казалось бы: и время далекое, и проблемы - не среднестатистического россиянина, но талантливая пьеса находит отклик в умах и душах зрителей Молодежного театра. Половина успеха спектакля заложена в самом выборе режиссером Михаилом Черняком именного этого драматургического материала.

Молодежка не отходит от своих лучших традиций, и Мишу Черняка волновало то общее, что сближает прошлое и настоящее. Герои пьесы – одинокие люди, вершители чужих судеб, властители огромного государства XII века – не могут разобраться в собственной жизни. Это близко и понятно зрителю, способному сопоставить их мысли и переживания с собственной жизнью, и вызывает реакцию зала, не запрограммированную автором, в, казалось бы, совершенно не предназначенных для этого местах. Вот, например, фраза Элинор Аквитанской (Алла Одинг): «Сейчас 1183 год, и мы варвары. С нами все ясно». Почти тысяча лет отделяет нас от времени, когда разворачивается сюжет, а мир не переменился, наверное – это и вызывает смех понимания в зрительном зале.


После прочтения пьесы меня больше заинтересовала роль младшего брата Джона – мальчика–папенькиного сынка, недотепы, обормота, толстуна, подростка-«эгоюги», который уже ходит по девочкам, бездельничает и хочет быть королем, так как пользуется безграничным доверием отца. Роль показалась несыгранной в обеих экранизациях, из Джона делали просто тупицу.

От роли Джеффри я пытался отказываться всеми возможными и невозможными способами. В спектакле три сына – три наследника престола, между которыми и идет отчаянная борьба. Старший – любимец матери – Ричард (будущий Ричард-Львиное сердце), младший Джон – любимец короля Генри, и средний сын – Джеффри – не то что бы не любимец, а просто хитроумный «изгой семейства». Получив роль, я понял, что в Молодежном театре за мной стало закрепляться амплуа «неудачника-нелюбимца». Начало этого пути было положено Яго в «Отелло», потом - роль Соленого в «Трех сестрах», и вот теперь вновь продолжение той же темы: «недостаток любви, приводящий к трагическому финалу», или, попросту говоря, «злодей». Как только ни называли сыгранных мною персонажей в рецензиях на спектакли: «амбивалентный злодей», «злодей с ямочками на щеках»… Но я не хочу переиграть все мировую драматургию только в одном амплуа, поэтому и отбрыкивался всеми силами.

После комплимента Михаила Черняка: «В нашем театре роль Джеффри никто не сможет сыграть» (ну, спасибо ему большое) – я еще раз залпом перечитал пьесу за одну ночь и стал думать.

Слова Генри в пьесе: «Джеффри – вот шедевр, это не человек, а машина, весь из колесиков и рычагов», тема расчетливого, холодного человека, которому не просто не достает материнско-отцовского тепла, а абсолютно недоступно понимание того, что такое «любовь», привлекли мое внимание.

Обычно «сценическая» родительская нелюбовь вызывает «желание найти свое место под Солнцем, желание найти того человека, который понял бы тебя». А если Джеффри не умеет искать? – ведь для поиска необходимо знать: что ищешь?!

Мне нравится, выходя на сцену в Джеффри, запутывать зрителя: в начале пьесы я выступаю как фривольный резонер, готовый все превратить в шутку, потом переворачиваю ситуацию и самостоятельно плету интригу, затем в сцене с Элинор желаю материнской любви, а в безвыходной ситуации готов первым поднять нож на свою мать. Таковы законы жанра.

После просмотра пьесы зрительница-монахиня сказала: «Лев зимой - очень жестокая пьеса».

Да, возможно, жесткая, но спектакли должны быть разные. Как говорил Игорь Олегович Горбачев, мой педагог: «Признаю любое искусство, кроме скучного".

© 2012 Роман Нечаев astroma.net
фотографии Владимира Постнова